Стратегия 31: затянувшееся противостояние
Пожалуй, все общественные события уже можно сравнивать, проводя черту через поствыборные протесты. 31 марта акция стратегии 31 в Москве впервые прошла «после». Была ли заметна разница? Пожалуй, да, но трудноуловимая и сложно поддающаяся оценке.
Я не видела все акции, потому не оцениваю динамику, но тем заметнее отличия. Казалось бы, всё как прежде: суть события сводится к позиционному препирательству участников и полиции; участники акции делятся на героических сторонников Эдички и тех, кто приходит еще зачем-то. Последних не стало больше, хотя их ряды могли пополнить люди, воспринимающие акции, как модное времяпрепровождение. Может, таких нет вовсе?! Может, их переманили, например, акцией Удальцова или Автобусом в поддержку Pussy Riot?! Вряд ли. Не было в этот раз и заметной группы, воодушевленных любопытным форматом акции. Организаторы предложили выстраиваться очередью в автозаки, где обещали проводить практические занятии по общению с сотрудниками полиции. Кажется, что в автобусы для задержанных просились только сами инициаторы, которых упорно отказывались в них пускать.
Кстати, единственный настоящий автозак, перевозка людей в котором противоречит международным нормам и значит недопустима, был предусмотрительно припаркован подальше от площади и не был задействован (если кто-то знает об обратном – сообщайте! Мой коллега из Сыктывкара Эрнест Мезак ждет случаев зафиксированного их использования для обжалования и дальнейшего выдавливания этого спецтранспорта из оборота).
На последней акции не было юных прокремлевцев, занимающих площадь. Вероятно, они и не нужны, пока у мэрии есть надежное прикрытие — «археологические раскопки». Важно понимать, что такая отмазка – удовольствие дорогое и неудобное для города. Сам факт его появления – победа активистов, вынудивших, тем самым, государство нести убытки за нетерпимость к свободе собраний.
Интереснее настройки полиции:
- она начала содержательно готовиться к акциям, предусмотрительность с автозаком – тому подтверждение;
- тактики ее вмешательства на Триумфальной, хоть и противоречат закону, но отработаны четко. Засадные полки срочников спрятаны в арках на подходах к площади. Полицейские технично и методично оттесняют участников с пешеходной части Тверской. Потолкаться с полицией, бредущей неводом – собственно, и есть главное веселье для тех, кто не собирается запрыгивать в автозаки. Вытеснять народ полицейские стали аккуратнее, а значит 3 года тренировок на людях не прошли даром;
- полиция научилась выборочно хватать участников, дожидаясь более менее весомых причин, как забрасывание полицейских горящими файерами. Лимоновцев они тоже опознают и хватают выборочно: кого-то знают в лицо, кого-то просто не могут не взять, например, если он в костюме Тома Сойера забирается на возвышение и, схватившись за дорожный знак, начинает читать стихи «Эдуарду Лимонову посвящается», в одно слово с большой буквы. Это незаконно и обидно, но это что-то вроде политической издержки, которую сообщество организаторов несет за вмешательство в карму полиции. Непропорционой эта издержка была для Мохнаткина, но и на его примере полиция чему-то научилась и такого больше не повторяла;
- почти всех задержанных отпустили быстро – систематичность мероприятий, помноженная на активность ОНК и команд правовой безопасности для активистов, выправила московской полиции установленные законом сроки оформления администаративных протоколов;
- самое приятное, что большинство полицейских и срочников из внутренних войск отлично знает, почему оно здесь. Просвещение масс и настоящих пролетариев о праве на митинги, за которое нужно бороться, с какой бы стороны баррикад ты ни стоял, осуществляется силами самого государства. Еще лучше настроение народных дружинников, которые с энтузиазмом обсуждают лозунги, хихикают над плакатами «Хутин — пуй». Один из таких дружинников, выковырнув из уха наушник, чтобы поболтать с участниками, сам себе удивлялся: «странно, что мы сочувствуем той стороне, хотя должны быть на этой».
Совсем по ту сторону, кажется, остались только обыватели, которые до сих пор не выучили, что по 31-ым числам надо ходить по другой стороне Тверской и жалуются полицейским на то, что «все перегородили этими акциями». Некоторые из них, конечно, были недовольны полицией, а не активистами, которых на этом мероприятии без флагов и не видно.
Поредела толпа журналистов, вернее, тех, кто участвует в акции, прикрываясь фотоаппаратами и всякой видеотрансляцией. Не понятно, это про смелость и готовность придти без фотоаппарата или просто — потеря медийного интереса.
Стратегии-31 уже 3 года. Ее акции организаторы могут продолжать, как добрую традицию. Жаль, делать одно и тоже начинает наскучивать уже им самим, а приемников для передачи активности у них нет и не предвидится.
Организаторы Стратегии, запустив хорошо отформатированный и символически выверенный социальный вирус, забыли заложить программу завершения по плану Б: что должно делать в итоге, если формально согласовывать акцию власти не смогут, но уже будет очевидно, что они проиграли? Просто бросить эту историю нельзя, а придумать как уйти красиво – сложно, но, кажется, пора. В любом случае, собрания у памятника Маяковскому (с чтением стихов или без, 31-го или в любое другое число) даже в случае реставрации путинизма в худшей его версии – неизбежны.
#Белая площадь – протестный эксперимент с элементами герильи
Второй день народной вольной борьбы за свободу собраний в Москве, второй месяц весны — 1 апреля. #Белая площадь – мероприятие формально новое и довольно смелое. #Белая площадь собирала народ через Твиттер. Общественность оценила отличный повод прогуляться по Красной площади и прилегающим к кремлю территориям, где формально акции может разрешать только президент. Дмитрий Анатольевич, хотя и пользуется Твиттером, забыл дать соответствующее распоряжение и народ на площади ждали в основном полицейские.
Судя по твиттам, поначалу публика еще могла попасть на площадь со стороны Манежки, но потом средневековая крепость перешла на осадное положение: ворота закрыли железными решетками и только белые цветы и ленты, разметаемые ветром где-то в глубине подсказывали, что там была жизнь.
Мы увидели площадь позднее запланированного, ближе к пяти. По дороге сюда слушали сводки о задержаниях участников акции. От некоторых сообщений в Твиттере недоумевали: «Что за тетки просятся в автозак? Они не могут отойти после вчерашнего?», — но на месте все прояснилось.
Среди присутствовавших на площади явно выделялся дамский костяк: несколько бодрых старушек, тех же, что посещают Стратегию 31, и барышни, смело раздававшие листовки, несмотря на призывы полицейских разойтись с акции. Дамы зажигали. Вокруг них на глазах сформировывался круг людей всех полов и возрастов, которые скандировали весь запас лозунгов поствыборных протестов, особенно акцентируя внимание на Путине. Каждому желающему предлагалось встать в центр круга и предложить свой лозунг. Внешне — безлидерная группа с совершенно очевидными источниками схем самоорганизации. Секрет стабильности при столь текучем составе вскоре прояснился – все дело в сексизме полиции. Вскоре после нашего прихода полицейские устали предупреждать, опустили натруженные мегафоны. Оказалось, они заметили подъезжающий автобусик, которому собравшиеся были явно рады. Согласна, какое никакое, а внимание к протестующим со стороны органов власти – штука важная. И если акцию не посетил Путин, то и полиции ее участники будут рады. Не в пустоту же сканировать.
Полицейские сразу начали заводить мужчин в автобус, выбирая по признаку наличия белой ленты и скандирования. Делали они это без особого азарта и драйва, который на той же стратегии накануне еще был, – само собой, за целый день такой рутины намаешься…А к нашему приходу они уже часа два народ по отделениям подобным образом развозили. И в этой временной неопределенности – приходи в любой момент, место едино, а время не уточняется — явный плюс акции. Армия противника работает по графику, а партизаны-активисты прибывают на площадь как взбредет, некоторые, как мы, почти на два часа опоздав. Женщин полицейские велели не трогать. И не трогали, в смысле толкать – толкали, а в автобус не брали, как ни пытались бабульки срывать с полицейских шапки, как ни выкрикивали девчушки-подростки лозунги прямо в распахнутые двери автобусика. Позитивная дискриминация? В данном случае – позитивная. Подъехал второй автобусик, тоже быстро заполнился активистами и полицией, спешащей домой после трудового дня. Через пару минут обсуждений по рации автобусы было велено отправить в ОВД Красносельское. А бабульки и барышни – хранительницы протестного очага – остались, как остались развешанные на решетках и деревьях вокруг белые ленты.
История потихонечку начала повторяться. Только теперь лозунги заменило загадывание желаний на нулевом километре. Кажется, все загадывали примерно одно и то же. Не особо сочиняя, загадала: «Россия будет свободной! Народ по-настоящему будет участвовать в принятии решений: и народу это будет нужно, и власть перестанет в этом мешать». Это же так просто. Гораздо проще, чем играть в партизан со своим народом.
