Однажды я водил на «Гамлета» своего друга Магу, который не знал содержания пьесы.
Так бывает. Иногда.
Между прочим, в этом незнании нет никакой патологии: Мага – умный и проницательный парень, удачливый бизнесмен, просто он никогда не интересовался театром и не читал Шекспира.
В ночных клубах Мага бывает регулярно, в Мекку Мага совершал правоверный хадж однажды, а вот «Гамлета» не видел – ну, совершенно иная у парня культурная ситуация.
Иной, как теперь принято говорить, бэкграунд.
Однако, много ли таких людей, как Мага ходят в театр, оказываясь нашими соседями по зрительному залу?
Про Магу я вспоминаю каждый раз когда попадаю на «правильные», с точки зрения моего либерального сознания, мероприятия – фильмы, разоблачающие нравственную уязвимость национализма или спектакли, посвящённые судьбам людей, погибших в контрационных лагерях.
Такие произведения искусства ставятся хорошими и чистыми людьми для таких же хороших и чистых людей, которые заполняют партер до предела (особенно, если театр модный или режиссёр хороший, или звезды заняты), ибо участвовать в чём-то заведомо добром и полезном любому дураку охота.
Когда партер переполнен, амфитеатр забит, а с балконов свешивается трепетное восприятие, в зале устанавливается замечательная атмосфера единения, которую особенно ценит театральный люд.
Ведь тогда можно, закатывая глаза от удовольствия, долго вспоминать, смакуя, тишину второго акта, переходящую в финале в бурные и продолжительные, легко, кстати, переводимые в «как здорово, что всё мы здесь сегодня собрались…»
Мы – это люди, понимающие и адекватные, ценящие и потребляющие правильные фильмы и спектакли; делающие правильный выбор.
И когда я, поддавшись движухе оваций, начинаю ощущать себя частью продвинутого общества, то почти всегда вспоминаю Магу.
Очень жаль, что его снова не было с нами и он так и не узнал последних истин в последней инстанции.
Потому что нас «агитировать за советскую власть» не нужно, мы и без этих методологически честных произведений искусства знаем, что такое хорошо и что такое плохо.
Точнее, думаем, что знаем, но более подробно говорить об этом (относительности знания и относительности добра) значило бы уводить свой текст в сторону.
Я-то сейчас про другое: вот есть условные «мы» с условной «Болотной» и есть остальной народ, который не понимает что такое хорошо и что такое плохо так, как понимаем это условные «мы».
Народ ведь поддерживает не жуликов и воров, но медийные оболочки, которые лучатся надёжностью и оптимизмом.
Народ-то судит-рядит, ощущая ситуацию через давление на мозжечок, ах, обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад, и, как правило, не раскладывает все эти сложнейшие технологические медийные процессы на составляющие.
Как того требует специфика эпохи подмен и симулякров.
Вот вам самый простой и очевидный пример такого взаимного непонимания – когда Ирина Дмитриевна Прохорова в телевизионном разговоре с Михалковым постоянно апеллирует к первостепенной ценности культуры со стороны может вполне справедливо показаться, что это они, баре московские, с жиру бесятся.
Для подавляющего большинства россиян культура – это не базовая категория (Ю. М. Лотман определял культуру как механизм обмена информацией) жизни и сознания, но всё то, что связано с местами обитания официальной культуры.
То есть, многими культура понимается (точнее, путается) как искусство.
И считая, что эти московские говорят снова про музеи, библиотеки или выставочные залы обычное бытовое сознание мгновенно отключит это самое бытовое сознание.
Точнее, оно, это бытовое сознание, даже и не включится, вот что особенно грустно когда говорятся концептуально правильные вещи, когда ставятся жизненно важные вопросы.
Вопросы самоощущения и смыслообразования.
Послушайте, но если мы все такие грамотные, то, может быть, важнее всего не расчесывать очередной раз чувство собственного достоинства, обеспеченное золотым запасом культурного опыта, но нести это знание и достоинство в широкие массы?
«Белый круг» на Садовом кольце – это красиво и точно, но готовы ли мы тогда к констатации, что есть Москва, а есть остальная Россия, которую таким кольцом не охватишь.
А надо бы.
Читая разночинцев и революционных демократов и, вплоть, до Чехова постоянно натыкаешься на призывы заниматься просвещением народа, его политической и какой угодно грамотностью.
Честно скажу, что раньше, сталкиваясь с этой, достаточно пафосной, риторикой я внутренне возмущался – и пафосом и риторикой.
А вот теперь, несмотря на то, что не люблю само это понятие «народ», отчётливо понимаю: нет насущнее дела, чем создание информационной среды, в которой ложные (лживые) и провокационные импульсы воспринимались (считывались) бы именно как ложные, лживые и провокационные.
Юрий Сапрыкин точно написал на «Ленте», что все мы живём в разных информационных пузырях: Путин – в одном, страна – в другом, интеллигенция – в третьем.
Ну, да, это раньше было единое информационное поле и звалось оно «Советский Союз», теперь его нет, но мы же, типа, умные.
Мы же, типа, умеем превращать минусы в плюсы.
Причём не только для себя, да?
Когда я слышу с каким презрением некоторые политики говорят про «креативный класс», то принимаю это презрение на свой счёт…
…да, это я не придумал, это я не скреативил «звонок другу» и «помощь зала»; того самого зала, в котором правильные тезисы повторяют сугубо для своих.
Ведь те, кто действительно нуждается в свете и этом знании, которые несут искусство, как правило, туда не ходит.
Ходить на митинги с участием своих легко и приятно, даже если со временем белое кольцо и превращается в подобие гетто.
Спектакль про Принца Датского Маге очень даже понравился.
Он его, можно сказать, увлёк.
Больше всего его заинтересовали судьба двух слуг, Розенкранца и Гильденстерна, погибших по недоразумению, из-за аристократического коварства и полного отсутствия информации.
Сам Гамлет Маге не глянулся, говорит, выпендривается много.
Теперь мой друг постоянно просится в театр.
Изучаем репертуар.
